Когда мы подъезжали к деревне, начался дождь. Частые сполохи пронизывали черное небо, погромыхивал гром. Но непогода была больше "на испуг", дождик брызгал слабый, и мы решили оценить эти умеренные осадки, как привет Алтая и обещание в дальнейшем безоблачного неба. Так оно и получилось. Утром следующего дня сияло солнце, и все последующие дни природа подарила нам замечательную, очень редкую для этих мест погоду.

В Язевке нас поджидала неожиданная оказия. В деревне дислоцируется туристическая фирма по обслуживанию иностранцев, желающих поохотиться или просто провести время в горах Алтая. Фирма располагала машиной - вездеходом, услуги которой были предложены нам. За две тысячи "с носа" нас обещали добросить от Язевки до лесопилки - примерно 12 км. Что делать - дожидаться обещанного на пароме шофером журавля или воспользоваться идущей в руки, правда, дороговатой, синицей? Мы выбрали компромиссный вариант: погрузили в машину рюкзаки, посадили в фургон нескольких провожатых, а сами пошли пешком. Но примерно через час нас догнали два лесовоза. Наш собеседник на пароме не обманул!

Мы забрались на лесовозы. Оба они были скроены и сшиты по модели автомобильного Собакевича. Огромные колеса, высоченный клиренс, вместо бортов швеллерные балки, связанные дюймовым стальным канатом. Металлическое дно кузова холодило наши седалища, а широкий щит из сантиметрового железа, призванный принимать на себя толчки бревен, на этот раз оберегал кабину от нас.

На регистрах Бориса Штоколова загудели моторы, и мы двинулись в путь, колыхаясь как опара в чане. Правда, в чане без краев.

Наша техника - детище наших дорог. Но и дороги наши - производное от техники. Тяжелые машины могут разбить любой грунт, здесь они выбили его, по-моему, до тех вулканических пород, которые участвовали в генезисе Земли. Лесовозы ухали в такие глубокие ухабы, а в ухабах накопилось столько жидкой глины, что, казалось временами, мы проваливаемся в хляби болотные. Но машины, поурчав и похрипев, неизменно выбирались из очередной ямы, чтобы провалиться в следующую.

Все в мире, даже самое дурное, имеет свою положительную сторону. И эта ужасная дорога была оберегом от толп туристов, которые непременно хлынули бы в эти благословенные края, будь дорога получше.

А что края благословенны, мы убедились, когда схлынуло напряжение первых минут езды. Держась за канаты, мы глядели по сторонам.

Горы становились все выше, хвоя на деревьях все зеленее. Кое-где на вершинах появились белые пятна снежников. Внизу между аспидным малахитом елей светилась серебряная нитка Белой Берели. Рядом с нами проплывали причудливые фигуры скальных образований.

Они выглядели живыми. Природа за долгое время обработала хаотические нагромождения камней так, что проглядывают образы богатырей в шлемах, сказочных животных, рыб. Иные скалы напоминают дворцы, другие - профили людей. Я уже встречал все это на картинах Н.К.Рериха, но полагал, что каменные образы - плод фантазии художника. И лишний раз пришлось убедиться, что Н.К. ничего не придумал, он лишь пристально вглядывался в творчество природы.

Она разумна и художественна в высшей степени. Ведь это она носит в своем сердце все формы живого и лепит по ним деревья, цветы, людей. И каменный хаос она тоже одухотворяет своими мысленными прообразами.

Последней моторизованной точкой нашего путешествия оказалась заимка Серсембай - одинокая юрта с двумя женщинами-казашками, ватагой ребятишек и пустым овечьим загоном. Мужчины пасли стадо овец в горах. Дальше дороги не было, хотя и до этого поросшие травой, слабо намеченные в земле колеи мало напоминали дорогу. Распростившись с шоферами лесовозов (они категорически отказались от предложенной нами суммы за их услугу, взяли только половину), сделали привал.

После обеда В.Н. построил группу, разбил ее на четыре отделения по десять человек в каждом, назначил командиров, раздал им рации, установил порядок движения, интервалы между отделениями, график выхода на радиосвязь. Чтобы эти и дальнейшие его шаги были ясны, замечу, что В.Н. - подполковник в отставке. Понятно, что группа, большую часть которой - 25 человек - составляли женщины, не слишком вписывалась в рамки армейского устава. Начались вопросы, комментарии к некоторым распоряжениям нашего командира. Тогда В.Н., пряча улыбку в бороду, строгим командирским голосом сказал:

- Разговорчики! Слишком много пустого сотрясения алтайского воздуха! Первое отделение, шагом марш!

Еще несколько часов движения по изумительно красивой тайге и еще одна стоянка, где В.Н. первым делом вырыл яму и заявил, что отныне, где бы мы ни останавливались, мы будем рыть туалет, чтобы не оставлять после себя никаких отходов. Он же сказал, что никто не должен заготавливать золотой или маралий корни, не за этим мы пришли сюда. К вечеру 23 июля мы достигли цели нашего путешествия, обозначенной на карте, как Нижний лагерь. Порой шли по еле заметной тропе. Проводника у нас не было.