Русский читатель, наконец, познакомился с переводом книги де Кюстина, спустя полтора века после ее выхода в Европе. Причина столь долгого замалчивания этого "сентиментального путешествия" французского маркиза в наше отечество, публикация которого наделала много шума на Западе, очевидна: слишком уж много в книге "черноты", а власти у нас всегда были щепетильны к критике отечественных порядков. По крайней мере, власти прежние. Нынешним - на все наплевать. Думающая же русская публика прочла книгу с ревнивым интересом. Тем более, что по адресу интеллигентных россиян автор тоже не пожалел дегтя.

Его соотношение с медом в книге обратно пропорционально известной пословице, то есть ложка симпатий к императору Николаю I и его подданным тонет в бочке неприятия чуждого маркизу мира. "Рабы", "лжецы", "роботы" - о людях; "плоская", "унылая", "серая" - о природе России; "обезьянничанье" - о культуре. Понятно взаимное отталкивание книги не только властями, но и патриотически настроенной интеллигенцией от Хомякова до Владимира Максимова и княжны Шаховской. Последняя даже настоятельно рекомендовала нынешним российским издателям не тратить бумаги на публикацию этого "злобного пасквиля".

Между тем, "Россия в 1839" - совсем не пасквиль. Это вполне характерный, даже в своем роде объективный взгляд на нашу Родину со стороны немалого числа европейцев. Другое дело, что предмет наблюдения органически не по нутру наблюдателю, потому как бы ни старался маркиз сохранить объективность, переполняющие его отрицательные эмоции все время перехлестывают через край.

Вот типичный пример. Де Кюстин не жалеет чернил, описывая скверные русские дороги, и как бы мимоходом роняет замечание, что сноровистость и отвага русского возницы сводит к нулю риск опасной езды. Можно ли представить, скажем, чтобы В.К. Арсеньев, рассказывая о своих путешествиях по уссурийской тайге, уделили бы десяток страниц неудобствам ночевки у костра и одну страницу - личности Дерсу Узала?

Справедливости ради заметим, что не все европейские путешественники - пижоны, что иные из них терпимы к аборигенам и условиям их жизни, если "дети знают свое место". Россия же, начав с потешных полков царя Петра, била лучшие европейские армии, разрослась в небывалую сверхимперию, и - что самое болезненное, может быть, для европейского сознания, - на вершинах своей культуры, таких как Пушкин, Достоевский, Толстой, - ушла в недосягаемое для Запада поднебесье.

Ну, как такое терпеть?!

И когда эта "иррациональная государственная конгломерация" начинает трещать по всем швам, сегодняшние "кюстины" в душе аплодируют такому повороту событий, наружно выражая воспитанное европейское сочувствие?

Но вернемся в XIX век. И казенная, и оппозиционная Россия справедливо указывали на верхоглядство француза. Ему нет времени изучать, натуральны или поддельны египетские сфинксы на берегах Невы. Он заранее убежден, что поддельны. Прочитал вечером несколько страниц из переведенного на французский Пушкина и решил - ничего самостоятельного, так, средней руки адаптация западных идей. Подобных ляпов в книге маркиза немало. Но есть в ней и другое - провидческая тревога, что русское варварское море хлынет когда-нибудь на ухоженные европейские поля, что этот евро-азиатский андрогин разродится в будущем грандиозным революционным выкидышем на "религиозной", читай, идеологической основе. Добавим к тому, что де Кюстин не побоялся вступиться за арестованного по приказу высоких русских инстанций соотечественника-француза и добился вызволения его из кутузки. Нет, совсем не прост и не плох этот потомок д'Артаньяна и предшественник сержанта Шовине, в котором рационализм заурядного головастика-европейца уживается с пылким сердцем рыцаря, а наивное представление, что лучше Франции нет ничего на свете, - с мистическими прорывами в будущее чужой страны.

И еще достоинство книги в том, что она берет за живое, что автор, как пчела, целительно жалит нас в больные места. Не его вина, что целение задержалось, что болезни, увиденные французом, разъедают нас и поныне.

Но только ли болезни то, что называет ими маркиз?

Де Кюстина возмущает всеобщее угодничество в России, но для него угодничество и мистицизм державной идеи - явления одного порядка. И царедворец и простолюдин в равной мере преданы идее государственной иерархии, пиетет которой в русской душе даже выше Божеского, - недоумевает француз. И в этом смысле он заглянул в XX век, ведь большевики, раскачав трон вместе с "единой, неделимой", укрепили затем то и другое со свирепым старанием. На сотрудничество с вождями большевизма пошли не только "недалекие" царские офицеры, но и мудрейший, христианнейший Павел Флоренский.

Для западного обывателя все это - "лям слав", загадочная русская душа. Но в Европе были мыслители, которых не устраивало столь примитивное объяснение. Освальд Шпенглер в тоже нашумевшей книге "Закат Европы" объявил в начале ХХ века, что цикл западной цивилизации заканчивается, и на Востоке занимается заря нового культурного цикла, который он назвал "русско-сибирским". Шпенглер интуитивно почувствовал то, о чем давно сказано в древнеегипетских, индийских, тибетских и других священных текстах, и что позднее было обобщено в сочинениях Е.И. и Н.К. Рерихов. Согласно этим текстам, материальная западная культура к концу сидерального (звездного) года и к началу эпохи Водолея (как раз рубеж XX и XXI веков) исчерпает свои возможности, и на просторах Сибири, в Монголии и в некоторых других азиатских регионах, представляющих сравнительно "неиспорченный" резерв эволюции, возникнет ядро цивилизации нового, духовного типа - на языке Евангелия: Новый Иерусалим, новая земля и новое небо над нею. Похожие перемены совершались уже не раз, когда дряхлеющие цивилизации прошлого падали под натиском юных варварских народов. Но это были частичные перемены мира. Теперь же через глобальный катаклизм, через всеобщее рушение старых форм жизни грядет принципиально Новый Мир, сложение которого было задумано давно, а реализация отливается в парадоксальных формах.

Киевская Русь возникла как одно из самых культурных государственно-национальных образований Средневековья, а затем Россию словно бы поставили на консервацию многолетним татаро-монгольским нашествием. Но это нашествие стало для страны также и восточным привоем, - в недрах дремлющей Московии зародилась идея двуглавого орла, который не только по замыслу Провидения, но и по праву крови будет смотреть одновременно и на Запад, и на Восток. Похожий процесс позднее произошел в Индии, которой британским владычеством был сделан западный привой, а дальше - духовный Ренессанс, в России - на основе православия, в Индии - индуизма. Дальше новые "западные инъекции" в той и другой стране, ибо план Бога никогда не строится на одной противоположности, но на равновесии двух противоположных начал. Как мы видим, поверх видимого хаоса истории движется какая-то Высшая Логика, которая творит свое дело над эгоистическими устремлениями личностей и народов, поверх классовых, национальных и других проклятий.

Общий смысл этой Логики улавливал великий Гегель. Его Абсолютная Идея в своем саморазвертывании через "тезис-антитезис-синтез" утверждает разнообразные государственные, культурные и иные формы, а затем сбрасывает их, как хозяйка снимает припачканные капустные листы перед приготовлением кочана в употребление. Пределом капустного раздевания, "кочерыжкой", немецкий патриот Гегель объявил прусское государство, его материалистический последователь и интернационалист Маркс - всемирный коммунизм. Для восточной философии "кочерыжки" вообще не существует, ибо вместо нее - Беспредельность.

Но кем "планируется" Эволюция?

Гегелевскую терминологию мы напомнили, есть и другие обозначения: Провидение, Логос, Бог. Е.И. и Н.К. Рерихи употребляют выражение "Космическая Иерархия", которая закладывает Космические Магниты в основания различных стран. Магниты эти подвижны: после выполнения страной ее эволюционной задачи они убираются и закладываются на новом месте. Одновременно страна, которой предназначено сыграть выдающуюся роль в истории (дать пассионарный толчок, по Л.Н. Гумилеву), обеспечивается лучшим "духофондом" планеты.

Поясним выражение. Восточная философия, как и христианство, не ограничивает жизнь человека ее одноразовой плотной оболочкой. "Не умрем, но изменимся". Вдобавок метафизика Востока одним из краеугольных камней своих имеет идею реинкарнации, то есть перевоплощения. После пребывания в земном теле человек переходит в Мир Тонкий, а затем снова рождается на земле для дальнейшего своего и ее совершенствования. При этом в странах, на которые возложены наибольшие эволюционные надежды, рождается наибольшая концентрация сильных и одаренных духов. Самые продвинутые из них взаимодействуют с Космической Иерархией, явленной на нашей планете Шамбалой. В переводе на христианскую терминологию Шамбала - это и есть Планетный Логос, прежде всего те Семь Ангелов, о которых говорится в Откровении Иоанна Богослова. С незапамятных времен они контролируют и направляют эволюцию нашей планеты, согласуя ее с двумя независящими от них факторами: свободной волей людей и развитием всего Космоса.

Отсюда различие между научной логикой нового Провозвестия Шамбалы и мистическими образами, представшими внутреннему взору апостола-ясновидца. Иоанн увидел Ангелов, проливающих на людей за их грехи кару Небесную. Учение говорит об огненных космических вибрациях, хлынувших на Землю и призванных ее обновить, как обновляется все в Космосе; несогласованность этих вибраций с низкой свободной волей массового человека и вызывает катаклизмы. Иоанн видел Ангела, призывающего не делать "вреда ни земле, ни морю, ни деревам, доколе не положим печати на челах рабов Бога нашего", "и слышал число запечатленных - сто сорок четыре тысячи". Агни Йога призывает к экологической бережности, особенно в районах, резервированных для Новой расы, пока не созреет необходимое число представителей ее - тех, кто может обеспечить наименее болезненное вхождение остального человечества на "новую землю под новое небо".

Можно принимать или не принимать подобную концепцию, но нет другой, удовлетворительно объясняющей глобальный кризис, видный теперь не только мистикам-старцам, но и рядовому человеку. Каким иным способом можно также объяснить внезапное появление и столь же внезапное исчезновение в разных странах и в разные эпохи целых плеяд гениев. Вспомним Древнюю Грецию, Ведическую Индию, Италию эпохи Возрождения, ту же Германию времен Гегеля... С точки зрения очевидности, Платон и Плотин, Капила и Шанкарачарья, Микельанджело и Леонардо да Винчи, Кант и Гете ушли с Земли навсегда; для восточной философии они продолжают свое реинкарнационное кочевье с континента на континент.

Россия в XIX и XX веках, согласно такому подходу, собрала на своих просторах самых мощных духов планеты потому, что Космический Магнит заложен в ее основание не на несколько веков, но на тысячелетия вперед. Вот откуда всеобщее инстинктивное тяготение россиян (не только русских) к мощной державной идее, исключая, конечно, генетический брак, которому или все равно, или свойственны противоположные устремления. Отсюда же поразительная наша переимчивость, внешняя уступчивость при стальном сердечнике. Русская иллюзорная "женская податливость", нуждающаяся в оплодотворении "тевтонским мужским началом", как виделось некогда Бис-марку, обманула немцев в 41-м. Не замай! И не потому, что богоизбраны на владычество над миром, но потому что соединили народы в братском единстве. Это уже Достоевский и Элис Бейли.

Но именно это и раздражает маркиза де Кюстина. Пусть бы уж сидели в своей Азии, рассуждает француз, а то что же получается - лепная позолота потолков и полчища клопов в гостиницах. Совсем забыл маркиз, что и более ужасные насекомые водились в париках его предков. Не во времена Юлия Цезаря, куда позднее... Не русским сказано, что лестница истории дрожит от скрипа лакированных сапог, спускающихся вниз, и от стука сабо, поднимающихся вверх. И вот ведь штука, "ленивые" русские "сабо" совсем не стремятся наверх в том смысле, какой имеет в виду французская пословица. Мы бы и "сидели в своей Азии", если бы не державные честолюбия Петра I и не замах на мировую революцию Ленина. У того и другого поначалу было гораздо больше противников, чем сторонников. Еще и теперь шумны голоса, что основатель Петербурга и отец Советской России сбили ее с истинного пути. Как будто кто знает этот истинный путь, как будто Провидение лечит людские болезни только щадящими методами Провозвестий, а не мечом завоевателя и скальпелем революционера.

В Россию можно только верить...

Это справедливо и поныне. Но все-таки кое-какие умозаключения Высшего Рацио в пределах досягаемости нашего маленького разума. Стоит лишь вчитаться в Евангелие.

Когда голубоглазый златокудрый Богочеловек ходил босым по камням и пескам Палестины, когда спал на них, когда жил в постоянной угрозе быть убитым, когда, наконец, добровольно пошел на крест, приняв на себя грехи человеческие, он ведь мог без труда сделать другой выбор. В самом деле, разве потомок царского рода не заслужил более достойной участи? А чудотворец, превращавший воду в вино и воскрешавший мертвых, неужели не в силах был отвратить свою позорную смерть? Но это - наше понимание достоинства и ценности жизни. А его - явлено распятием.

Не улавливаем ли мы в мученичестве России, в ее пророческой вере в себя нечто очень похожее на выбор Спасителя?

Да простит меня Бог, но подвиг русского народа видится еще трагичнее, чем подвиг Христа на Голгофе. Там неделя жестоких страстей, там видение прошлого и знание будущего, понимание, что предательство Иуды лишь возвысит его, Иисуса Христа, в глазах людей и Бога. А здесь века тяжких страданий вслепую, моря крови "за други своя" и вечная неблагодарность "другарей". И время от времени всплывающее на политическую поверхность "золото" не высшей пробы, обольщающее доверчивых россиян. И незлобивая, только не доводи до крайности, распашка души!

Можно восхищаться таким народом или презирать и проклинать его, - это дело вкуса, - но как обойтись без него и созданной им сверхимперии мировому сообществу?

И вот уже раздаются голоса на Западе, что если Россия, как полюс силы, исчезнет, на чем тогда Западу оттачивать лезвие своей цивилизации? Благо оселок тупой, а это даже лучше для бритвы. И потом оселок может пригодиться для других целей. Скажем, появится новый Гитлер, европейских кровей жалко, да и жидковаты они (Арденны показали это), или арабы объединятся... Прикрой, Иван, широкой спиной своей, будем по гроб благодарны...

А на Востоке другие печали - рассыплется Россия, кто убережет от хищничества европейцев и США? Худо-бедно противостояние двух блоков ограничивало колониальные аппетиты расторопного Запада. Да и, глядишь, иной смышленый теленок двух маток сосет. Теленку ведь мало дела, что мать сама может быть голодна.

Выходит, ни друзья, ни рассудительные враги совсем не хотят уничтожения России, даже не жаждут уменьшения ее потенциала при всех приступах ненависти к ней и странностях любви.

Парадоксальная страна!

Де Кюстин сетует: нормальное чувство европейца, путешествующего по России, - скорее вернуться домой в Европу.

Не противоречия, но Истины ради возразим, что естественное чувство русского путешественника - скорее оказаться в России. Я не беру в расчет тех, кому дом там, где удобнее.

И не об одних путешественниках речь. Маркиз с удивлением сообщает, что иностранец, долго живущий в России, начинает привыкать к ней и даже восхваляет ее. Прибавим, что если такой иноземный "долгожитель" России вернется к себе на родину, он всю оставшуюся жизнь будет с нежностью вспоминать "унылые" русские поля.

А Лефорт, Беринг, Миллер:

Владимир Максимов сообщает, что и сам де Кюстин впоследствии, когда большое увиделось на расстоянии, переменил свое мнение о "варварской стране". Что уж говорить о русских, по тем или иным причинам закинутым на чужбину. Для них Родина со всеми ее недостатками издалека представляется едва ли не Царствием Небесным.

Такова сила Русского Космического Магнита.

Но как относиться к "де кюстинам" наших дней, которые ставят нам заведомо невыполнимые условия - переделать душу, а взамен обещают конвертируемую валюту и новейшие технологии?

Согласно восточным пророчествам, они скоро оставят нас в покое, потому что хватит им собственных проблем на новом раунде Апокалипсиса. И если начнется исход Европы на новую землю под новое небо от "огня и серы небесной", разве не приютим ее на просторах сибирских, как приютила она наших беженцев во время первого акта светопреставления - Революции и Гражданской войны? И ничего не потребуем взамен, - сама принесет западную организованность и терпимость в отношениях, технологии и культуру труда - все то, что нам действительно недостает.

Смутно видится новое небо и совсем не видны контуры Нового Иерусалима на искореженной земле сибирской. Еще недавно рассуждения о ее прекрасном будущем вызвали бы скептическую улыбку не только "де кюстинов", но и отечественных интеллектуалов.

Но это же ненаучно, это из области мистики! Ах, "есть многое, друг Горацио, на свете, что и не снилось нашим мудрецам!" Давно ли высокомерный британский пророк заявлял, что Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с места они не сойдут. И что же, двинулась Япония по тропе машинной цивилизации, и уже американцы играют с ней в догонялки. Теперь Сингапур, Тайвань, Южная Корея ушли с отведенного им Киплингом дремотного места. Но это еще цветочки. Широким фронтом пошли НЛО и полтергейст, ясновидящие и послы Огненного Мира. Наука сначала делала вид, что ничего этого нет, а сегодня беспомощно разводит руками. Но индийские йоги и православные русские батюшки и шумных духов без особых проблем укрощают, и лечат не хуже самых патентованных экстрасенсов. Но и это еще не ягодки. Солнце новых энергий сияет над сердцем азиатского материка - над землей, которая никогда не знала потопов и других катаклизмов. Подрастает в России новая инкарнация духов, выдержавших все великие испытания ее истории и впитавших высокие Заветы Евангелия, Бхагавадгиты, Дхаммапады. Мужает Иван Стотысячный, прямой наследник Христа и Будды.

Закончим шуткой. Возможно, нынешнее воплощение Астолъфа де Кюстина - Збигнев Бзежинский. То же великолепие интеллекта, та же неприязнь к России, самоуверенность и склонность к поучениям. Даже если такое родство - приписка, она, я думаю, не обидна для знаменитого американского кремленолога. Ведь перевоплощения даются людям, чтобы они набирались ума. Будем надеяться, что нынешний реинкарнант (назовем его как символ влиятельной части населения Запада) уравновесит западные мрачные, но поверхностные прогнозы русского пути глубинным оптимизмом восточных пророчеств.