* * *

Не в чудесах твоих для нас магниты,

Но в мудрости пылающих сердец,

О, Индия, страна "Бхагавад Гиты"!

Да утвердится дух твой, наконец!

По серпантину знанья поднимаясь,

Сердцами рвем рассудочный туман.

И разум на санскрите – значит "манас",

Ведь сохранила же Европа "ман".

Восток и Запад – братья, хоть и мессу

Единству их поет толпа невежд.

О, Индия! Навстречу Бенаресу

Идут София, Суздаль, Будапешт.

Что ненависти жалкие лохмотья

Перед шелками братства и любви?!

О, Индия! Как дороги сегодня

Пророчества великие твои!

Но чтобы плоть и мужество, и силу

Они в сраженьях долгих обрели,

Союз бхаратов и сынов России

Дарован на спасение Земли.

УТРО В ДАРДЖИЛИНГЕ

Высота почти две тыщи двести.

Мир земной скользнул куда-то в тень,

Облако ночует с нами вместе,

Зацепившись краем за отель.

Здесь зимой в гостиницах не топят,

Медлю сбросить груду одеял, –

В Индии приезжих не торопят

Вечные законы бытия.

Думается, оттого иначе

На просторах облачных высот –

В этой жизни вышла неудача,

В следующей, значит, повезет

По закону перевоплощенья.

Потому улыбчив здешний люд.

Даже смерти нашего значенья

В Индии нигде не придают.

Бой приходит... Мой камин пылает

Пачкой пожелтевших "Дели ньюс".

Дарджилинг, ворота в Гималаи –

Гор и Бога вековой союз.

КАНЧЕНДЖАНГА

К многоустой молве прикасаясь,

Я тебя представлял до сих пор

Одинокой горой, оказалось, –

Ты гряда их, ты целый собор.

Тайгер Хилл. Пять утра. Мы вдыхаем

Горький запах рассветной хвои.

К нам плывут из тумана стихами

Розоватые храмы твои.

Ты глядишь на нас нежно и строго,

Словно добрая, мудрая мать.

Мы стоим у преддверия Бога,

Не решаемся в дверь постучать.

Мы веками толпимся у входа,

Все окольные ищем пути

И не слышим, как шепчет природа:

– Ну, довольно топтаться. Войди!

В ДОЛИНЕ КУЛУ

Биас под нами прочертил излуку.

Вверху орел очерчивает круг.

Мы знали до сих пор одну Белуху,

А здесь мы видим сразу семь Белух.

Семь светлых глав на нас глядят бесстрастно:

– Зачем пришли? О чем несете весть?

Высокое безмолвие пространства

Нас просит не пятнать и пяди здесь.

– Вы праха горсть, вы – стебли чахлой травки

В сравнении с величьем этих гор.

– Пусть будет так. Но мы хотим на равных

Вести с тобой, Пространство, разговор.

– Мы не травинки и не пыль земная,

Которой безразлично где кружить.

В долину из далекого Алтая

Пришли мы мост надежды проложить.

Мы братья этих склонов темно-синих,

Свидетелей бесчисленных эпох.

Хребты Ариаварты и России,

В борьбе объединимся! С нами Бог!

ИНДУС-МУЗЫКАНТ

Он, словно Шива важно восседает,

Уйдя в себя и затворив глаза.

Уходит звук, рождаясь на ситаре,

В безмолвные России небеса.

Приходит к нам торжественно и строго

С кашмирского цветастого ковра:

– Да утвердится в сердце Агни-Йога,

Народов-братьев общая сестра!

ТАДЖ-МАХАЛ

В предвечернем прокопченном небе,

Навевая радость и покой,

Он парит, парит прекрасный лебедь,

Мраморное чудо над рекой.

Рядом с ним среди газонов стриженых,

Телеобъективами блестя,

Черные, блондинистые, рыжие

Сарасвати шелком шелестят.

Где еще им снять видеокамерой,

Где увидеть в жизни иль в мечте

Вот такой, как этот, белокаменный

Гимн Любви и женской красоте.

На весы судьбы сегодня брошенные,

Проходя Последний Судный час,

Мы глядим с немым восторгом в прошлое,

А оно с надеждою – на нас.

Сдержат ли огонь земные трещины?

Выдержим ли пошлости вулкан?

Что нам ближе – похоть или Женщина,

Терминатор или шах Джахан.

Обещает чудо генных опытов

Заменить любовных чувств накал.

Господи! Спаси от биороботов

Нежность, простоту и Тадж Махал!

РОДНИК

Где белый храм стоит в Маникуране

Среди угрюмых гималайских скал,

Хожу-брожу, как будто чем-то раненный,

Быть может, тем, что в Индии искал.

Здесь бьет родник с водой сорокаградусной,

А для индусов – со святой водой.

Его когда-то, влюбчивый и радостный,

Пробил в камнях сам Кришна молодой.

Идут сюда убогие и сирые,

Чей блеск в глазах давно уже потух,

Влекомые неведомою силою,

Идут омыть тела свои и дух.

И старческие очи загораются...

А он все бьет из-под земли наверх,

Не молится, не плачется, не кается,

Он служит людям присно и вовек.

Я у себя в России тоже пробую

Стать ручейком надежды и любви...

Но мерзнет сердце часто под сугробами,

К другим сердцам дорогу не пробив.

И лезу со своей славянской рожею

В святой источник у чужих камней.

И тихо повторяю:

– Матерь Божия!

Не дай остыть любви в душе моей.

Залетным ветром взятая в полон.

Полынные просторы Аркаима

Я дважды приходил к вам на поклон.

И кожей чуял тонкие касанья

Поклонников Великого Огня.

Широкими арийскими глазами

Они глядели молча на меня.

- Зачем пришел?

Исполнишь ли законы

Хранить в душе святые пламена?

- Ну что ж, не понаслышке мне знакомы

Оставленные вами письмена.

Барачный быт гипербореев древних

В мой детский мир тропинку проторил,

И бегство их из городов а деревни

Я в сорок первом тоже повторил.

Но вот огонь души... В дыму столетий

Он весь почти растрачен на металл.

...Гнал рябь речную беспокойный ветер,

Скользили тени в облачную даль.

Их печь для плавки бронзы слишком зримо

Напомнила заветы старины...

Полынные просторы Аркаима,

Мы в общей связке веры и вины.

НОЖ

Я его приобрел

Прошлым летом в Непале,

Я купил его в пик альпинистской поры

У ступней Анапурны,

Где все продавали

От ножей до вершин этой снежной горы

В Гималаях сегодня бутылки и банки

Заменили таинственных йети следы.

Толпам немцев, японцев,

Заносчивых янки

Без проблем покоряются вечные льды.

Шерпы в горы несут

Керосинки и лыжи -

Свой на плечи за доллары

Взваленный крест.

Ах, планета моя,

Мы сползаем все ниже,

Даже несколько раз покорив Эверест.

Золотые драконы по черному фону

Растянулись на ножнах,

Оскалив клыки,

Словно боги,

Принявшие всю оборону

На себя вместо нас,

Обнажили клинки.

Мир давно уже,

В собственных силах изверясь,

Возлагает надежды

На Божий клинок.

Анапурна сверкает,

Как белая ересь,

Среди темного торга

У собственных ног.