Подвижничество диакона Кураева
(источник: МЦР. "Защитим имя и наследие Рерихов")

"21 февраля 1431 года в восемь часов утра в часовню Руанского замка в присутствии монсиньора епископа Бовезского Пьера Кошона, брата Лемэтра, наместника главного инквизитора Франции Генриха, герцога Бэдфордского, архиепископа Винчестерского и кардинала Англии, а также множества французских и английских епископов, аббатов, священников, архидиаконов, каноников, монахов бенедиктинского, доминиканского, францисканского и других орденов, докторов и бакалавров богословия и законоведения - введена была для первого допроса Жанна, с цепями на ногах, в мужском платье, казавшимся судьям ее невиданным "бесстыдством и мерзостью".

- Жанна, думаете ли вы, что посланы Богом? - спрашивает ее епископ Бовезский.

- Лучше бы я хотела быть четвертованной, чем прийти к людям, не будучи посланной Богом, - отвечает Жанна так, как будто не судима, а судит. - Вы говорите, что вы мои судьи. Но берегитесь: ибо я воистину послана Богом: Я знаю, что англичане будут изгнаны из Франции: Я это знаю так же несомненно, как то, что вижу вас перед собой: Если бы этого Господь не говорил мне каждый день - я умерла бы давно!"¹

То, что сказала Жанна д'Арк своим судьям, приведено здесь дословно, ибо русский философ и писатель Д.Мережковский взял это из материалов самого процесса. Церковь и инквизиция судили героиню Франции, спасшую свою Родину от разорительного английского нашествия, длившегося многие годы.

Скажете, что это звучит дико? Но в истории человечества случались события и не такие. Преданная французами, она попала в плен к своим врагам, англичанам, и была заключена в старый королевский замок в Руане. Я не буду останавливаться на ее истории, полагаю, она известна каждому грамотному человеку. Семнадцатилетняя крестьянская девушка по наставлению Голосов Свыше повела за собой французскую разбитую армию, очистила свою землю от иноземных завоевателей, короновала Карла Валуа королем Франции, затем провела несколько месяцев в тюрьме и была сожжена у стен королевского замка в Руане.

Следуя Голосам и побеждая врагов, Жанна тем самым покусилась на духовную монополию церкви на связь с Высшим. За нарушение подобной монополии суд инквизиции наказывал провинившегося беспощадно и жестоко. Англичане же так же, как и церковь, боялись Голосов, свидетельствовавших о том, что Высшие Силы не на их стороне. И тем и другим надо было превратить героиню Франции в ведьму и колдунью, опорочить ее и оклеветать, чтобы восстановить свою причастность к Богу. Метод не новый и для Средних веков, и, как ни странно, в той же степени и для нашего времени. Допросы Жанны на церковном суде до сих пор не оценены по достоинству. В истории человечества время от времени возникают узловые моменты, которые раскрывают ярко и неожиданно реальное состояние духовного уровня общества в той или иной стране. Суд над Жанной был именно таким. Он длился целых полгода. Крестьянская девочка одна - против целой камарильи церковников, ученых богословов, бакалавров и докторов Парижского университета. И во главе всех он, председатель суда Пьер Кошон, которому за победу над этой девочкой была обещана англичанами архиепископская митра в Руане.

В конце каждого дня ее увозили в тюрьму и запирали в железную клетку, к которой приковывали железной цепью. Там над ней продолжали издеваться, грозили пытками и однажды попробовали даже отравить.

В течение шести месяцев ей ни разу не дали отдохнуть. Ей приходилось отвечать на вопросы, в которых сами богословы плохо разбирались. Главный вопрос, на который судьи желали получить ответ, - кто ее вел - Бог или дьявол? Судя по судейским формулировкам, они сами имели об этом крайне смутное представление. Тем не менее они расставляли Жанне всяческие ловушки, облекали свои слова в изощренные теологические определения, выдвигали предположения и сами же на них отвечали, приписывая ей эти ответы. Она же терпеливо, по нескольку раз отвечала на те же вопросы, была сконцентрирована, логична и несгибаема. Богословские вопросы переплетались с политическими, но поймать Жанну не удавалось даже искушенному Пьеру Кошону. Тот раздражался, поднимал голос, угрожал, требовал от нее ответов на вопросы, к которым ее "дело" не имело никакого отношения.

Все-таки, Пьер Кошон сумел расставить Жанне ловушку, в которую она, измученная и смертельно уставшая, попалась. Он сформулировал вопрос столь тонко и хитро, что тема спасения подсудимой из тюрьмы незаметно была подменена проблемой вечного спасения души. И затем последнее подменил вопросом послушания церкви. Ей предложили из двух церквей - торжествующей Небесной и воинствующей земной - выбрать одну. Жанна выбрала Небесную. И ловушка захлопнулась. Ее обвинили в неподчинении церкви земной. За этим следовал столь желанный для судей вывод - Жанна впала в ересь и приняла голоса и видения от сатаны за Голоса и Видения от Бога. Все остальное было лишь делом техники. Ее сожгли на костре 30 мая 1431 года.

Кошон и инквизиция торжествовали победу. Епископ с подъемом зачитал слова приговора: "Мы, судьи, имея перед очами нашими самого Христа, дабы суд наш исходил от лица Самого Господа, говорим тебе и объявляем, Жанна, что ты - лгунья, мнимых откровений и видений Божественных изобретательница, обманщица народа, во множестве заблуждений погрязшая, пагубная, гордая, дерзкая лжепророчица, закона Божия преступница, против Церкви мятежница:"²

Во всех этих словах не было ни капли правды. Вслед за этим ученые мужи отправили письмо Папе Римскому:

"В смерти этой несчастной девушки обнаружилось до очевидности, сколь опасно и пагубно слишком легко доверять сим новым в христианском королевстве нашем, с недавнего времени не только этой женщиной, но и многими другими, подобными ей, рассеиваемым бредням: Всех добрых сынов Римской католической Церкви должен бы остеречь этот столь наглядный пример от того, чтобы слишком полагаться на свой собственный разум, и научить прилепляться к учению Церкви: больше, нежели к басням суеверных жен. Ибо, если мы когда-нибудь, по причине наших грехов, дойдем до того, что легковерие народное будет внимать мнимым пророчицам более, нежели пастырям Церкви, коим самим Господом сказано: "Идите, научите все народы", - то в скором времени все благочестие иссякнет, вера погибнет, Церковь будет под ногами безбожных попрана, и воцарится во всем мире беззаконие сатанинское"³.

Читатель может спросить, а какое отношение имеет все описанное выше к диакону Кураеву и его писаниям. Непосредственное, - хочу сказать я.

1. Дух Великого Инквизитора

Узкая крутая лестница уходит куда-то вниз, и чем ниже я по ней спускаюсь, тем сумрачней и темней становится вокруг. Мне кажется, что лестница ведет в небытие, неизведанное и странное, откуда тянет тяжелой промозглостью старинных стен и еще чем-то угрожающим. Но вместе с тем мне кажется, что я все это когда-то видела. Я закрываю глаза, и передо мной возникает высокая фигура старика в черной сутане с черным капюшоном на голове. В руках старик держит факел, и пламя неяркими бликами дрожит на его лице и крупных выщербленных ступенях лестницы. Его никто не сопровождает, и он спускается вниз по своему тайному делу. Дело это должно быть скрыто от глаз других, ибо по своей сути оно такое же темное, как и дверь, которой завершается лестница. Сейчас старик откроет дверь и войдет в сырое сумеречное подземелье с одним зарешеченным окошком под низким потолком. И тут я понимаю, что человек, лицо которого скрыто тенью капюшона, тот самый Великий Инквизитор, которого создал своим воображением гениальный русский писатель Федор Достоевский. Он и запечатлел этот образ в моем мозгу. Вот почему здесь, в этом подземелье, мне все знакомо. Только не было Христа, который, стоя у сырой стены, слушал монолог Великого Инквизитора. Что-то нехорошее давило на меня, и я поспешила покинуть подземелье и подняться наверх, туда, где над старинным городом Валеттой светило яркое солнце и дул с моря свежий бриз. Я оказалась на этом удивительном, каменистом острове в новогоднюю неделю 2001 года, первого года третьего тысячелетия. Остров лежит в Средиземном море, к берегам которого много веков назад буря вынесла апостола Павла. В бурной и длительной истории острова было много интересного, загадочного и неожиданного. Остров называется Мальтой, он славился рыцарским орденом, дворец Великого Магистра которого был расположен совсем недалеко от дворца Великого Инквизитора. Так в шумные и веселые новогодние дни моих мальтийских каникул Время напомнило мне об инквизиции и Великом Инквизиторе.

Много ли мы вообще знаем об инквизиции как культурно-историческом явлении, которое наложило свою страшную печать на европейское средневековье? Что она собой представляла, почему именно церковь ее создала и какие, наконец, цели она преследовала? Что она отразила в процессе нашей истории, и почему мы стали нередко вспоминать о ней сейчас и произносить это угрожающее слово - "инквизиция"?

В "Советском энциклопедическом словаре" она определена как "судебно-полицейское учреждение для борьбы с ересями. Судопроизводство велось тайно, с применением пыток"⁴.

"Инквизиция была установлена, - пишет Е.И.Рерих, - не для преследования только жалких ведьм и колдунов, большей частью - медиумов, но для уничтожения всех инакомыслящих, для личных врагов представителей церкви, для утверждения ее неограниченного могущества. И среди таких врагов, прежде всего, насчитывались все наиболее просвещенные умы, все служители общего блага и истинные последователи заветов Христа. И, конечно, легче всего было уничтожить врага, заклеймив его сношением с Дьяволом"⁵. И еще: "Сущность инквизиции есть преследование необычного", - сказано в одной из книг Живой Этики⁶.

Итак, инквизиция была нужна церкви, чтобы бороться, в первую очередь, с инакомыслием самого разного толка, чтобы противостоять всему тому новому, что сформировалось в человеческой мысли.

"Долог список преступлений (инквизиции. - Л.Ш.) против блага человечества, долог список мучеников знания и света, и списки эти, к стыду человечества, продолжают пополняться и в наш "просвещенный век".

В Учении сказано, что в каждой реторте алхимика видели рога дьявола! И сейчас ими же в книгах Учения Света усматривается печать Антихриста. Истинно, каждый видит свое собственное отображение"⁷.

И как бы в продолжение сказанного, звучат слова из Живой Этики: "Поверьте, дух инквизиции еще не очень далек, разница в одеждах и в способах искоренения новых исканий"⁸.

Менялись века, менялись "одежды и способы искоренения", а дух инквизиции продолжал жить и наконец дожил до ХХ века.

Именно в этом веке Россия прошла через горький и кровавый опыт тоталитарного государства, с той самой инквизицией, которая когда-то начиналась во времена средневековья в лоне церкви. И тоталитарное государство, и церковная инквизиция действовали под одним девизом - "Цель оправдывает средство". Лукавый этот девиз обладал опасной диалектикой. Средство, "оправдывающее цель", перейдя определенную черту, превращалось незаметно в саму цель, искажая и нарушая замысел какой-либо первоначальной исторической структуры.

Для того чтобы вникнуть в страшную глубину тоталитаризма, церковного и светского, нужно прочесть гениальную Легенду о великом инквизиторе, созданную Ф.М.Достоевским и вложенную им в уста Ивана Карамазова в романе "Братья Карамазовы". В вымышленном монологе Великого Инквизитора, который он произносит перед Христом, Достоевский поставил важнейшие философские проблемы - Духа и материи, свободы и рабства, пути Небесного и земного, человеческой ответственности и безответственности, права вмешиваться в чужие судьбы и распоряжаться жизнью и смертью другого. "Легенда" повествует с пророческой проницательностью о тоталитаризме - таком, с каким мы встретились в ХХ веке. И то, что Достоевский вложил все эти рассуждения именно в уста Великого Инквизитора, а не кого-либо иного, само по себе знаменательно. Именно он, Инквизитор, а не кто другой, отрекается от Христа, который ему мешает, и именно он готов послать Его на костер, ибо он теперь не с Христом, а "с тем другим", или Антихристом. Легенда кончается знаменательным и коротким диалогом Ивана и Алеши Карамазовых.

""Инквизитор твой не верует в Бога, вот и весь его секрет!" - говорит Алеша.

"Хотя бы и так! Наконец-то ты догадался""⁹, - отвечает Иван.

Сам Достоевский дал четкое разъяснение "Легенды":

"Между тем его (Ивана Карамазова. - Л.Ш.) Великий Инквизитор есть, в сущности, сам атеист. Смысл тот, что если исказить Христову веру, соединив ее с целями мира сего, то разом утратится и весь смысл христианства; ум, несомненно, должен впасть в безверие, вместо великого Христова идеала созиждется лишь новая Вавилонская башня. Высокий взгляд на человечество понижается до взгляда как бы на звериное стадо, и под видом социальной любви к человечеству является уже не замаскированное презрение к нему"¹⁰.

Достоевский отметил самую существенную причину церковного искажения Учения Христа - соединение его "с целями мира сего".

"Великий Инквизитор" Достоевского привлек внимание крупнейших русских философов Серебряного века.

Н.А.Бердяев в одной из своих работ 1907 года, оценивая значимость образа Великого Инквизитора, созданного вещим духом писателя, отметил, что "маленькими великими инквизиторами полон наш мир"¹¹. Великий он или малый, зависит от количества зла, скопившегося в душе подобного "инквизитора", и от тех поступков, в которых конкретно проявляется это зло.

"Государственники старые, консервативные, - продолжает философ, - и государственники новые, революционные, агностики старой церкви авторитета и новой церкви позитивизма, охранители старой вавилонской башни и строители новой одинаково хотят скрыть от людей истину о смысле мироздания, так как боятся результатов этого раскрытия, боятся слова, которое может нарушить их строение"¹². И как бы вступая в полемику с инквизиторами всех мастей, должностей и принадлежности, протестуя против них, Бердяев говорит следующее: "Новое религиозное сознание¹³ отвечает всем малым и великим инквизиторам мира: раскрытие людям тайны о смысле вещей, раскрытие истины абсолютной и вечной выше всего в мире, выше счастья людей; выше всякого знания для человечества, выше спокойствия, выше хлеба земного, выше государства, выше самой жизни в этом мире. Миру должно быть поведано слово истины, объективная правда должна раскрыться, чего бы это ни стоило, и тогда человечество не погибнет, а спасется для вечности, какие бы временные страдания оно ни претерпело. Люди - не бессмысленное стадо, не слабосильные презренные животные, которые не могли бы вынести тяжести раскрытия тайны, люди - дети Божьи, им уготовано божественное назначение, они в силах вынести тяжесть свободы и могут вместить мировой смысл. <:> По презрению к личности, по неуважению к ее бесконечным правам, по страсти опекать человека и лишать его свободы и чести, соблазнив счастьем и спокойствием - узнается дух Великого Инквизитора"¹⁴.

Дух Великого Инквизитора стоял над тоталитарной Россией, малые инквизиторы несли исправно свою службу, воплощая этот дух в материю послереволюционного государства. Государственный тоталитаризм полностью подавил церковный, и государство полностью взяло в свои руки власть духовную и материальную и закрепило за собой монополию на идеологическую, научную и прочую другую истину. Отстаивая эту истину, которая сформировалась в пространстве социологического мышления и твердых материалистических основ, государство и партия, составлявшая его сердцевину, успешно и не уставая, боролись со своими врагами. Враги были мертвые и живые, обитавшие за рубежом и населявшие собственно Россию, гулявшие до поры, до времени на свободе и сидевшие по тюрьмам и лагерям. У каждого из них был свой "состав преступления" против государства, определенный в свое время на закрытом судебном заседании с помощью угроз и пыток. Известно, что всем этим руководила госбезопасность, в различных ее ипостасях, и ЦК КПСС, на передней линии которого стоял идеологический отдел. И та и другой опирались на достаточно широкий и разнообразный социальный слой, который и состоял из малых инквизиторов. Они были различны по своим занятиям, образованию и даже материальному положению. Но их всех объединял тоталитарный образ мышления и неосознаваемая ими, но твердая и последовательная преданность духу Великого Инквизитора и уверенность в истине "вечно живого учения". Враги были явные и не явные, вполне досягаемые и недосягаемые, безусловные и подозреваемые.

2. Рерихи и идеологический отдел ЦК КПСС

Среди "подозреваемых" оказался человек, которого однозначно определить было нельзя. Его звали Николаем Константиновичем Рерихом, он прожил вместе со своей семьей долгое время за рубежом. Это давало основание назвать всех Рерихов белоэмигрантами. Известно, что других категорий эмигрантов в то время как бы и не существовало. В 1947 году под этим предлогом ему отказали во въездной визе в СССР. Более того, в 1920-1930-е годы госбезопасность заподозрила Николая Константиновича в том, что он якобы американский шпион, а может быть, и английский.

В 1953 году умер "вождь всех времен и народов" Сталин, живой бог и истина в последней инстанции. И, казалось, что дух Великого Инквизитора, владевший страной, стал ослабевать. Из лагерей возвращались реабилитированные "враги народа", и на Родину приезжали наиболее смелые и рисковые "белоэмигранты". В 1957 году в СССР вернулся старший сын Н.К.Рериха, Юрий Николаевич. Став советским гражданином, он возглавил в Институте востоковедения АН СССР отдел культуры и истории Центральной Азии. О нем говорили как о буржуазном ученом и мешали работать. Через три года его не стало. Возвращение на родину Юрия Николаевича сыграло важнейшую роль в правильном понимании того, что представляли собой наши великие соотечественники. Однако это прозрение длилось недолго. Малые вновь принялись за свое. И хотя в 1974 году страна торжественно отметила столетний юбилей великого русского художника и мыслителя Н.К.Рериха, чиновники ЦК не придали этому событию большого значения. Подозрения в "недоброкачественности" Рерихов сняты не были. Визиты Святослава Николаевича, младшего сына Николая Константиновича и Елены Ивановны Рерих, в Москву были окружены официальным недоверием. Госбезопасность составляла досье на всех, кто встречался с ним и задерживался у него дольше, чем считали возможным сотрудники "компетентных органов".

В борьбе против Рерихов были свои взлеты и падения. Существовали периоды затишья, сменявшиеся позже высокими волнами "разоблачений", сомнительной критикой и, чаще всего, невежественными домыслами. С 1968 года по 1982-ой почти не было в СМИ публикаций "против". Я говорю "почти", ибо, возможно, подобные статьи где-то и проскакивали, но центральная пресса к ним отношения не имела. Церковь же в это время, находясь не в лучшем положении, на Рериха вообще не обращала внимания, предоставив его полностью идеологическому отделу ЦК партии.

В 1976 году в Новосибирске состоялись первые Рериховские чтения, в организации которых приняло участие Сибирское отделение АН СССР. Выдающиеся ученые, А.П.Окладников, А.Л.Яншин и ряд других, в докладах и публикациях высоко оценили научную и философскую деятельность Н.К.Рериха.

В восьмидесятые годы начались процессы, которые резко изменили спокойное и заинтересованное отношение к рериховскому наследию и личности самого творца. В широких кругах интеллигенции стало развиваться так называемое инакомыслие. Обострился интерес к восточной философии, в которой советские ученые находили ответы на вопросы, выходящие за рамки вульгарного материалистического учения, принятого в качестве государственной идеологии СССР. Партийные идеологи встрепенулись и пошли в наступление против "чуждых взглядов" и "идеалистических концепций".

Но перестройка уже наступала им на пятки, заговорили о свободе мысли, начался пересмотр и переосмысление некоторых положений "вечно живого учения". Возникали кружки, где изучали Живую Этику и ту литературу о Рерихах, которую тогда можно было достать. Участились визиты в СССР Святослава Николаевича, которого принимали на самом высоком уровне. Ему предоставляли большие аудитории для общения с интересующимися рериховским наследием людьми. Но тем не менее советская пресса время от времени помещала статьи, в которых критиковалась и отвергалась духовная культура Востока, а заодно и идеи Рерихов. Творческое наследие Рериха подвергалось идеологической вивисекции. Его делили на то, что мы принимаем, и на то, что не принимаем. Принимали его как художника и общественного деятеля и отвергали как мыслителя. Как мыслитель он подвергся убийственной и невежественной критике.

"Агни Йога (Живая Этика. - Л.Ш.), - писала В.Н.Филиппова, заведующая кафедрой философии в одном из институтов Барнаула, - учение опасное. Оно уводит от реальной жизни в мир иллюзий. Заставляет отказаться от любого дела, даже стирки собственного белья. Люди, издающие и распространяющие учение "Агни Йоги", убежденные противники марксизма-ленинизма, деятельности КПСС в области формирования научного мировоззрения трудящихся. При распространении учения "Агни Йоги" духовные потери в нашем обществе неизбежны"¹⁵.

"Научный" вывод, последовавший из рассуждений этой ученой дамы, повергал любого образованного человека в шок: "Давайте свалим в одну ба-льшую кучу весь йоговский "самиздат", взвесим и сдадим в макулатуру. Получим в "Стимуле" по кубику Рубика. Говорят, очень в умственном развитии помогает"¹⁶.

Ей вторил журналист по фамилии Гангнус: "Формирование научного мировоззрения, борьба с проявлениями чуждой идеологии была и считается одной из центральных задач коммунистического воспитания. Она вновь со всей остротой выдвигается в проекте новой редакции Программы КПСС"¹⁷. А дальше так: "Талантливый художник и патриот (Н.К.Рерих. - Л.Ш.) был искренне уверен, что народ, идущий к лучшему будущему, не может жить без новой религии (Живой Этики. - Л.Ш.)"¹⁸. Уже в другой статье Гангнус привел "доказательства": ""Письмо махатм" Советскому правительству, - писал он, - и даже целая книга, изданная от имени махатм в Монголии, с изложением основ будущей религии (имеется в виду "Община". - Л.Ш.) - это типичнейшие первичные документы новой религии, вроде "скрижалей Моисея" или евангелий"¹⁹.

То, что происходило в 1980-е годы с именем и наследием Рерихов, в значительной мере отражало непоследовательность и противоречивость самих перестроечных процессов. В верхних эшелонах государства и партии шла острейшая борьба вокруг идей, предложенных тогда Генеральным секретарем КПСС М.С.Горбачевым. Нужно сразу сказать, что Горбачев относился самым положительным образом и к Святославу Николаевичу, и ко всей семье Рерихов. Он дважды, в 1987 и 1989 году, принял младшего Рериха. О приеме 1989 года сообщалось, что Святослав Николаевич "выразил искреннюю признательность за внимание, которым он был окружен, за поддержку и помощь в создании Фонда Рерихов и будущего Центра-музея Н.К.Рериха в Москве"²⁰. Однако ни поддержка правительством СССР Советского Фонда Рерихов, ни заинтересованность самого генсека в наследии Рерихов не остановили нарастающей волны антирериховских публикаций. Некоторые из них отличались фантастической невежественностью.

Киевский парапсихолог утверждал, что Рерихи принадлежали мировой черной ложе, что добуддистская религия Тибета Бон-по - "рука Атлантиды, протянувшаяся в наш мир через бездну времени"²¹, что посвящение Рерихов в черную ложу произошло в Америке, что "в 1923 году поступает приказ Рерихам из Бон-по передислоцироваться в район Гималаев. Отныне их оккультная работа будет вестись с территории Индии"²², что "при помощи Юрия, ученого полиглота, Н.К. и Е.И. (Николай Константинович и Елена Ивановна Рерихи. - Л.Ш.) проникают в тайны священных наук у "черных рыцарей". Много конспектируется и на основе этого появляется Агни-Йога, названная так, скорее, в честь секты огненных фанатиков в Бон-по, поклоняющейся солнцу и звездам, также происходит ознакомление с литературой по черной магии (и доселе совершенно неведомой европейцам), также Рерихам приоткрывают планы, где на карту Бон-по вывешен СССР"²³, что в 1926 году "по требованию черной ложи для проведения некоторых магических операций и успешного выхода на связь Рерихов командируют в Москву под видом принесения советскому правительству земли на могилу Ленину и передачи ему поручений Махатм Шамбалы"²⁴, что: и т.д. и т.п.

Тогда весь этот бред было смешно читать. Мы не придали ему никакого значения. А зря:

3. Церковь и государство

В 1990 году к измышлению антирериховских мифов, лжи и клеветы подсоединилась церковь. Первой была так называемая Богородичная, под эгидой архиепископа Иоанна Береславского, впоследствии отнесенная официальной церковью к нежелательной секте. Иоанн выпустил под своим именем брошюру "Тибетское око. Тибетские Махатмы - создатели дьяволоцивилизации". В отличие от советских идеологов архиепископ не говорил ни о коммунистическом воспитании, ни о чистоте "вечно живого учения", ни о необходимости бороться против идеализма. Он писал о другом. Он писал о преображении тел людей "в ангельскую плоть, способную воспринимать энергию Святого Духа"²⁵. И утверждал, что против этого ведет работу Сатана, который и создал "космический Синай - Шамбалу, место пребывания тибетских мудрецов"²⁶. Мудрецы, в свою очередь, создали космическую доктрину, или колдовское шаманское учение - Агни Йогу. Чтобы все это выглядело убедительней, архиепископ вопрошал и сам отвечал на вопрос: "Кто разрушал Святую Русь? Определим источник - Тибетские махатмы. Именно они спровоцировали действие масонских и всех прочих оккультных орденов. Рука Тибета на России есть рука самого дьявола"²⁷. И еще: "Тибетское око - зеленоглазый Спрут. Суммарное действие летающих тарелок направлено на Русь Святую. Радиактивное, рентгеноскопирующее, выжигающее, ненавидящее Око, обольщающее, ввергающее в сон и гипноз, - смеет соперничать с Богом!"²⁸

Дальше еще лучше. Архиепископ вырвался на простор "свободомыслия" и пустил густой пахучий поток различных "откровений" и "открытий", о которых писать я воздержусь.

Вслед за сектой "Богородичная церковь" в наступление на Рерихов пошла церковь Православная. "Когда познакомился с книгами Агни-Йоги, - писал настоятель Покровского собора Самары протоирей Иоанн Гончаров, - создалось впечатление, что сатанинские силы сейчас делают все для того, чтобы опустошенные души россиян так никогда и не пришли к Истине. Ведь только Православие та сила, тот твердый камень, на котором Россия сможет воссоздать себя. Вот почему враги наши стараются вытеснить из русской души Иисуса Христа"²⁹. И далее следуют откровения, не уступающие вымыслам богородичного архиепископа. "Зерно агни-йоги - в поклонении огню, то есть в огнепоклонстве. Навязчивая мысль об огне проходит через все книги Рерихов. В этом чувствуется связь с огнем геенским (адом), как он описан в Св. Евангелии. Ведь в агни-йоге говорится об огне одушевленном, личностном, в чем мне, например, видится намек на дьявола"³⁰.

Невежественные эти высказывания, свидетельствующие о темноте и слепом фанатизме их авторов, невозможно ни комментировать, ни критиковать, ни обсуждать. Ибо они не имеют никакого отношения ни к самому христианскому учению, ни к учению Живой Этики. Я далека от мысли, что этот процесс развивался стихийно, сам по себе. К 1991 году "вечно живое учение" марксизма-ленинизма, бывшее основой идеологии тоталитарного государства, ушло официально с общественной арены страны вместе с правящей партией. Советский Союз распался на отдельные независимые государства, а его идеологические, политические и силовые структуры, казалось, ушли в прошлое. Но это только казалось. Ибо известно, что никакие государственные структуры сами по себе не существуют. Любая структура, любое общественное явление - это прежде всего люди, которые несут в себе концепцию таких структур. Пока эти люди живы, живыми остаются концепции, идеи и цели. Они лишь претерпевают определенную трансформацию, которая помогает выжить их носителям в новых условиях, приспособиться к этим условиям и пользоваться ими в собственных интересах. В результате две тоталитарные идеологии - одна государственная, другая церковная - стали сближаться, а затем перетекли одна в другую в пространстве "свободной" и независимой России. Государственные чиновники, потерявшие было почву под ногами, когда формально ушла с исторической сцены идеология "вечно живого учения", придя в себя, обратились к Церкви, почуяв в ней опору своему тоталитарному сознанию, возросшему на государственном опыте послереволюционной России. Церковь же, имея немалый опыт взаимодействия с государственными органами, безусловно, была заинтересована в расширении этого взаимодействия и в усилении своего влияния на широкие массы россиян, оставшихся без пастырей из ЦК КПСС. И партийные, и православные пастыри с одинаковым рвением уничтожали инакомыслие; первые в силу исторических обстоятельств занимались этим до 1991 года, вторые в силу этих же обстоятельств - после 1991-го. По различным причинам Учение Живой Этики и мировоззренческие взгляды Рерихов явились инакомыслием для тех и других.

В 1987 году журналист А.Мидлер, выступавший за идеологическую чистоту советской молодежи, написал следующие слова: "В случае с рериховцами главная трудность в том, что гуманистическая концепция Николая Константиновича Рериха тесно взаимосвязана с - в значительной мере мистической - Агни Йогой Елены Ивановны Рерих. Но ведь разрешение этих "трудностей" и должно стать задачей идеологических работников"³¹.

В независимой России эта сложная задача была решена очень просто - чтобы покончить с надоевшими всем трудностями и противоречиями, надо избавиться от их носителей: и от Николая Константиновича, и от Елены Ивановны. И тогда грязный поток клеветы хлынул со страниц различных газет и журналов, где нашего великого соотечественника называли как хотели - масоном, мистиком, оккультистом, розенкрейцером, шпионом советским, американским и даже японским. Чем-то "родным" и забытым веяло от таких статей и телепередач. Живая Этика усилиями СМИ стала превращаться в религию, да не простую, а сатанинскую.

В 1994 году вышло Определение Архиерейского Собора, направленное против "тоталитарных и деструктивных сект". На одном из первых мест среди прочих религиозных сект оказались Живая Этика и рериховские общества. Все домыслы, ложь и клевета, которые были пролиты на Рерихов, были окончательно канонизированы Архиерейским Собором РПЦ.

И тут мы вплотную подходим к моменту явления диакона, который как-то очень логично и легко вписался в пространство, где сошлись на отношении к инакомыслию тоталитарная идеология и церковь. Ибо диакон нес в себе то и другое.

4. Явление диакона народу

Надо сразу сказать, что диакон пришел к церкви как бы из чуждых ей сфер. Его семейные и карьерные связи находились вдалеке от вопросов веры и всего того, что с этим было связано.

Его отец Вячеслав Кураев долгое время служил верой и правдой делу идеологической чистоты тоталитарного советского государства. Он работал в самом сердце идеологической структуры КПСС, находясь рядом с одним из его главных философов-идеологов, могущественным П.Н.Федосеевым, и исполнял при нем обязанности секретаря. Именно там разрабатывались методы борьбы с инакомыслящими философами, культурными деятелями и впадающими в ересь представителями творческой интеллигенции. Сам Федосеев, разрабатывая философские основы исторического материализма и современной теории коммунизма, не признавал ничего, кроме атеизма и "вечно живого учения". Именно он руководил уничтожением еще неокрепших ростков нового мышления - космического мироощущения, необратимо шедшего на смену устаревшему социологическому мировоззрению. Полагаю, что уже со студенческих лет будущий диакон Кураев понимал, какие карьерные выгоды сулит ему причастность (через отца) к могущественному идеологу. Закончив философский факультет, он поступил в аспирантуру Института философии АН СССР. Методология "вечно живого учения" стала делом его жизни. Так полагал сам Кураев. Но кто думал, что "вечно живое" начнет расползаться по швам, не выдержав испытания временем, и из господствующего государственного учения превратится в гонимое. Но когда это случилось, сообразительному Кураеву стало со всей очевидностью ясно, что "светлого будущего", освященного великим философом Федосеевым, ему уже не видать. Надо было найти выход из положения. И он его нашел самым неожиданным для многих образом - в Русской Православной Церкви (РПЦ). Это было самое близкое, как выяснилось, учреждение к тому пространству, где обитал совсем недавно будущий диакон. Кураев кончает Духовную семинарию, работает секретарем ее ректора, а затем уезжает за рубеж, где и был рукоположен в сан.

А по возвращении становится референтом самого патриарха Алексия II. Так он и "перетек" из одной идеологии в другую, где открывались для него новые карьерные перспективы. Острая неприязнь к великим деятелям русской культуры - Рерихам "перетекла" вместе с диаконом из цитадели Федосеева в кулуары РПЦ. С того момента именно Рерихи стали его надеждой в реализации амбициозных устремлений, так и не состоявшихся под крылом классика советской философии П.Н.Федосеева.

Впервые я столкнулась с Кураевым в 1995 году - не на экране телевизора или на страницах газеты, а, как говорится, "живьем". Меня попросили прочесть в Государственной Думе несколько лекций о Живой Этике. Перед началом одной из них я беседовала с группой депутатов, пришедших послушать лекцию. Неожиданно в поле моего зрения появился розовощекий попик в черной рясе, росту малого, с реденькой бороденкой. Он по-хозяйски прошел меж собравшихся и стал раздавать какие-то листочки. Выяснилось, что "попик" был Кураевым, а листочки - листовками, в которых содержались измышления против Рерихов. "Контрпропагандист" действовал нагло и динамично. На высоких тонах он стал допрашивать собравшихся, кто им разрешил проводить такие лекции в Думе. Присутствующие остолбенели:

- Я вас спрашиваю, - повизгивал "попик", - кто разрешил вам эти лекции?

Год спустя я участвовала в Международной научно-практической конференции "Анализ систем на пороге XXI века: теория и практика". На ней был заявлен и доклад Кураева. К тому же мы оказались с ним в одной секции, обсуждавшей вопросы духовной культуры и религии. Когда назвали имя диакона для выступления, он поднялся на кафедру и заявил, что не будет читать доклад, так как ведущий заседание, а им был известный художник, является мистиком и оккультистом. В зале воцарилось неловкое молчание. Диакон вышел из зала.

- Продолжаем заседание, - спокойно сказал председатель.

Сам же Кураев, как мне сказали потом, сидел под дверьми зала, слушал, что говорили выступающие, и делал какие-то заметки.

Диакон преследовал "врага", неутомимо и беспощадно, повсюду. "Врагами" были те, кто читали и занимались трудами Рерихов, те, кто участвовали в культурных обществах, носивших имя Рериха, и, наконец, сам Международный Центр Рерихов и Музей имени Н.К.Рериха. Кураев оказывался как бы сразу в нескольких местах, подслушивал, проникал туда, куда его не приглашали, клеветал повсюду, где была возможность. Беседовал с сомнительными людьми и брал на заметку их полуграмотные высказывания. Толковал по-своему Определение Архиерейского Собора 1994 года, утверждая, что покойные Рерихи отлучены этим Определением от церкви. Словом, действовал по-большевистски: напористо, бескомпромиссно и порой злобно, забывая о том, что на сей раз он причастен не к федосеевской команде, а к христианской церкви.

"По прошествии двух десятков лет, - писал Александр Владимиров, - мало, что изменилось: Андрей Кураев все там же - при господствующей идеологии (олицетворяемой уже РПЦ) и все против тех же Рерихов и рериховцев"³².

Кураев очень плодовит. Он буквально наводнил Россию своими книгами, статьями, докладами и телепередачами. И везде разоблачаются Рерихи и сквозит одна единственная мысль, высказанная еще в далекой древности: "Карфаген должен быть разрушен", или в переводе на современный язык: "Рерихи и их наследие должны быть уничтожены". Этому, судя по всему, подчинена на данном этапе вся его жизнь. Среди трудов диакона есть один, который может считаться классикой подобной литературы, вершиной кураевского мыслетворчества и образцом идеологических методов большевистского тоталитаризма (О, вечно живой Федосеев!). Сей двухтомный труд называется "Сатанизм для интеллигенции (О Рерихах и Православии)". Известно, что книги всегда свидетельствуют об их авторе. И Кураев не есть исключение из этого правила. Он предстает в своем произведении как истинный "птенец гнезда" Федосеева. Монополия на истину выступает главной чертой его характера. Из его книги вы также узнаете, что диакон принадлежит к элите рода человеческого, что дает ему право (согласно его же собственным понятиям) решать самостоятельно - кого казнить, кого миловать. Один к одному подобными качествами обладали еще две личности - Великий Инквизитор Ф.М.Достоевского и "великий" советский идеолог П.Н.Федосеев. Но сам он, - используя выражение Н.А.Бердяева, - всего лишь малый инквизитор. Но тем не менее все-таки инквизитор со всем присущим инквизиции набором инструментов и средств.

Заранее хочу предупредить читателя, что обсуждать "скорбный труд" Кураева по существу написанного не буду. Если Кураев полагает, что дал критику Живой Этики, то он глубоко ошибается. Ибо критика есть, но Живой Этики и идей Рерихов там нет. А есть мысли и домыслы самого Кураева, которые он и критикует, называя все это почему-то Живой Этикой. С прискорбием должна отметить, что диакон Живой Этики не знает. Но, судя по всему, он все-таки читал эти книги. Однако, как говорят, "не вместил" их существа. По каким-то причинам в нем, видимо, не совершился тот синтез, посредством которого постигается суть не только философских систем, но и различных других более простых концепций.

Правда, мне могут возразить, особенно любители цитат, - посмотрите, какой информацией владеет Кураев - позавидуешь! Согласна - владеет, но завидовать не буду. И вот почему. Любая информация требует не только запоминания, но и осмысления или одухотворения. И происходит это опять-таки через процесс синтеза. А синтез обладает, как и талант, одним интересным качеством: он есть или его нет. Полусинтеза в творчестве (любом) не бывает. И поскольку в данном произведении синтеза нет, то и спрашивать нечего. Уровень не для серьезной дискуссии. Но все-таки некоторые замечания до сведения читателя хотелось бы довести. Читая книгу дипломированного философа и человека, уже долгое время занимающегося духовными аспектами нашей культуры, я поражалась его малому знанию того культурно-исторического фона или среды, в которых находятся критикуемые диаконом явления. Разве это обстоятельство не искажает анализ явлений и не делает выводы исследования ложными? Разве, когда вы были студентом, а потом аспирантом, вам не объяснили эту элементарную истину? Уверена, что объяснили. Уверена, что студент и аспирант Кураев был способен понять ее. Так почему же сегодня вы, называющий себя профессором, избегаете культурно-исторического фона явления? Отвечу за вас. Беру на себя такую смелость. Потому что вам невыгодно рассматривать творчество и идеи Рерихов в неразрывной связи с современными историческими и философскими процессами. Вам невыгодно делать честное исследование, вам надо только одно - любыми средствами, любыми методами опорочить великих наших соотечественников и вместо ценнейшего наследия создать "черную дыру" забвения и отрицания. Вы заинтересованы в том, чтобы таких дыр в нашей культуре было больше и используете для этого Православие. Вы ограничиваете предмет своего анализа пустотой, отрываете его от реальной действительности и закрываете самому этому исследованию путь к истине.

С.Лутай, К.Зайцев, М.Борисенко в статье "Мракобесие для простаков" пишут: ""Сатанизм для интеллигенции" определенно не научный и не философский труд. Сочетание многочисленных примеров цитатной эквилибристики и крайне некомпетентных выводов позволяет отнести этот труд, в большей степени, к жанру скандальной публицистики, основанной на непроверенных фактах и вымыслах"³³.

"О феномене Кураева, - отмечает А.Владимиров, - его беспардонности, циничности и лживости кто только ни писал. Пишут академики, священники, православные публицисты, деятели науки и культуры. <:> За всю историю Церкви не было еще подобного примера, чтобы так безнаказанно "низший церковный чин" мог оплевывать известных деятелей культуры, науки, провоцируя противостояние Патриархии с культурой и наукой, восстанавливать против Православия своею хулою не только многие новые религии и новые духовные движения, но даже традиционные религии, исповедываемые тысячелетиями и утвердившиеся среди многих народов на огромных пространствах"³⁴.

Известный религиовед Александр Нежный в одной из своих статей утверждает: "Дьякон, профессор и дважды кандидат толкует Библию как пошлый даже в своем богоборчестве предводитель советских атеистов Емельян Ярославский". Все критики Кураева отмечают его невежество, и это главная особенность диакона. В тоталитарный период нашего государства насаждалось невежество в самых широких масштабах, невежество было средством "классовой борьбы". Чем меньше знали "массы", тем легче было их обманывать и одурачивать. Но чтобы подобным занималась бы Церковь, в таких же масштабах, известно пока не было.

Однако новое время приносит нам часто неожиданности и формирует явления, не сразу объяснимые. "Сатанизм для интеллигенции" - книга такого же порядка. Она - не только рассадник невежества, но и источник негативных чувств по отношению к инакомыслящим, пример нехристианской озлобленности и стремления найти, наконец, снова врага для "подвижнического" уничтожения его, как это было в не столь далекие времена. И то, что эта книга лживая и клеветническая, не удивительно, ибо поиск врага там, где его нет, приводит к использованию подобных средств. Враг ©1 - Рерихи - создан самим Кураевым. А поэтому сей "враг" - самое дорогое, что есть у диакона в жизни, и он, конечно, никогда с ним не расстанется. От чужого врага можно потерпеть поражение, от своего - никогда. Свой враг и потому свой, что запрограммирован самим создателем, подчинен ему во всех своих действиях и своим извечным поражением служит диакону средством для его, диакона, возвышения над остальной церковной братией. С таким врагом можно обращаться самым вольным образом и нисколько не смущаться корежить и переделывать его произведения, превращая их в фантом оригинала. Нужно при этом произвольно оперировать различными понятиями, не ограничивая себя никакими смыслами и устоявшимися определениями. Возьмем несколько примеров. Употребление понятия "христианство" без научного определения или в общем смысле было бы оправдано, если бы Кураев написал свой "Сатанизм" где-то в первые века нашей эры. Сейчас же, когда христианство прошло двухтысячелетний путь развития, когда в его пространстве существуют сложнейшие и противоречивые явления, само это слово не несет конкретно-исторического смысла. Правда, оно позволяет Кураеву разделить все население планеты на христиан и не христиан или хороших и плохих, достойных и недостойных. Не стоит повторять, что такой взгляд далек от исторического. Христианство как таковое представляет собой сложное историческое явление. В него входят: изначальное Учение, принесенное Великим Учителем Христом, затем религия, возникшая на основе этого Учения, Церковь, занимающаяся духовным водительством в земных условиях, и, наконец, конкретные конфессии, на которые эта религия разбилась в ходе исторического процесса. И когда мы говорим - христианство, мы должны понимать, что имеется в виду в каждом конкретном случае: Учение, религия, церковь или конфессия. И какая конфессия - православные христиане, лютеране, протестанты, католики и т.д. Тогда постановка вопроса обретет историческую основу, без которой ни одно явление духовно-культурной жизни существовать не может. У Кураева такой основы нет, и поэтому все разглагольствования о христианстве как таковом теряют свой смысл, свое время и пространство. Употребляя слово "христианство" без эпитетов или конкретных определений, можно подменять одно понятие другим: учение - церковью, конфессию - религией, религию - Учителем и т.д. и т.п. Что, собственно, диакон успешно и делает, приходя, естественно, к ложным выводам и вовлекая читателя в свои лукавые подмены и искажения. Поэтому кураевский "Сатанизм" наполнен перлами его размышлений, от которых берет оторопь. Некое учение, - размышляет диакон, - "может быть религиозным, но не превращаться в религию. Для трансформации религиозного учения в практику нужна постановка именно практической религиозной цели"³⁵. Что собой представляет эта "практическая религиозная цель", боюсь, неизвестно даже самому диакону. Если что и имеет отношение к данной цели, то это Церковь, которая возникает лишь тогда, когда Учение обретает форму религии, со всеми присущими этой религии особенностями. Подобных алогичных построений в кураевском "Сатанизме" немало. Причиной этого является незнание автором исторических и эволюционных моментов в развитии того или иного религиозного движения. Избыток информации, собранной диаконом, ничего не меняет. Ведь ее надо осмыслить, но это удается лишь человеку, обладающему философским мышлением. Пока у диакона, несмотря на философское образование, ничего похожего не наблюдается. То мышление, которое он демонстрирует в "Сатанизме", сбивчивое, противоречивое, а временами и просто алогичное, скорее, относится к тому типу, о котором когда-то писал крупный русский философ и писатель Д.С.Мережковский в статье "Большевизм и человечество".

"Плоские борются, - отмечал Мережковский, - против глубоких, чтобы их истребить или сделать себе подобными. В этой борьбе на стороне плоских большие преимущества, ибо глубокие могут только медленно передвигаться, преодолевая разнообразные препятствия; глубокие поднимаются на вершины и падают в пропасти, но плоские маневрируют с поразительной легкостью, не встречая никаких препятствий на своем пути; они скользят по гладкой поверхности или ползут, подобно распластанным насекомым, они всюду проникают и проходят в любые щели. Слишком часто, увы, у глубоких бывают разногласия: ведь они не равны между собой и глубоко индивидуальны, они стремятся к свободе, между тем, как плоские едины в своей стадности в силу безличия и стремления к абсолютному равенству. Глубокие страдают и душевно, и физически, но плоские испытывают лишь неясные страдания, ибо им не дано постичь глубин души"³⁶. И еще: "Главным преимуществом плоских над глубокими является ложь. Гладкая поверхность иногда представляется нам глубокой только потому, что она отражает глубину. Плоские пользуются этим оптическим обманом, чтобы в своих плоских зеркалах отражать неведомые им глубины искусства, науки, философии и даже религии"³⁷. Идеологические структуры тоталитарного режима большевиков были рассадником этих плоских. Ибо только с помощью таких способов можно было укреплять режим и навязывать народу свои несостоятельные идеи. Плоскость мышления достаточно четко отражается в кураевском произведении во всем его богатстве. Различные культурно-исторические термины, которые диакон использует в своей "системе доказательств", в трактовке диакона становятся тоже плоскими и выглядят несколько по-иному, чем в осмыслении выдающихся философов. В результате такие понятия, как оккультизм и мистика, потеряли свою историческую диалектику и превратились в примитивный инструмент кураевских доказательств. Вся книга наполнена подобными примерами. Упоминая масонов в качестве сатанистов, Кураев считает, что они возникли в Новое время. На самом же деле мы встречаем организации масонов задолго до Новой истории и в XIII, и в XIV веках. Масонство было старое и новое. Старое уходило корнями в эпоху готического стиля, новые же стали формироваться лишь в XVII веке, но были связаны эволюционно со старыми и продолжали их традиции, которые закладывались каменщиками средневековья. Каменщики строили готические соборы, были культурны, имели связи с Востоком, откуда шли знания, впоследствии оплодотворившие европейскую философскую мысль и науку. Современное масонство утратило многое из духовного наследия своих предшественников и занялось более земными делами. Считать масонов сатанистами - значит поддерживать расхожий обывательский миф, созданный в целях, стоящих далеко от духовных интересов.